Интервью Антона Горелкина Financial Times

Опубликовано 10 апреля 2021 г.

— Антон Вадимович, в каком контексте лучше понять все эти законодательные инициативы по отношении к интернету и зарубежным компаниям в частности? Вы это видите как часть глобального тренда или это сугубо российский контекст, чтобы накануне выборов в Госдуму никто не злоупотреблял соцсетями? Либо это, как New York Tiimes написал: «Россия не сделала то, что сделал Китай 20 лет назад, жалеет об этом и хотела бы ввести побольше ограничений?»

— Есть несколько опытов регулирования интернета в мире: Китай, США, ЕС, Турция. Россия внимательно наблюдает, анализирует.

Сейчас мы внимательно смотрим на опыт Турции, которая принуждает иностранные компании открывать представительства. Изучаем европейский GDPR с точки зрения защиты пользователей. В Китае иностранной компании самой по себе вообще невозможно работать. Варианта там два: либо она работает в партнерстве с китайской компанией, либо по соглашению с госорганом.

На наш взгляд, все эти варианты не идеальны. У России, как сказал наш Президент, будет свой путь в регулировании иностранных интернет-компаний.

Присутствующие сегодня в России зарубежные интернет-сервисы делятся на два типа: получающие здесь выручку и не получающие. Зарабатывающие в России зарегистрированы в Федеральной налоговой службе, платят НДС. Часть из них имеют представительства, обычно связанные с маркетингом или продажами гаджетов. С ними есть определенный контакт и возможности для развития диалога.

А те, кто формально не получает в России прибыль — с ними почти нет инструментов для коммуникаций. При этом они собирают наши персональные данные и конкурируют за внимание пользователей. Меры воздействия и требования наших регуляторов ими могут быть проигнорированы без последствий.

Текущие регулирование интернет-платформ в России идёт по трём направлениям: Гражданский и Налоговый кодекс и ФЗ «Об иностранных инвестициях». Все три направления дают возможность иностранным компаниям открыть здесь представительство или филиал, но не обязывают. Это дело добровольное: могут открыть, а могут и нет. Нет универсальных правил работы на российском рынке, можно работать без каких-то юридических и финансовых обязательств.

— Какую проблему вы пытаетесь решить?

— Есть поручение Президента до августа проработать дополнительные меры регулирования иностранных компаний. Из чего мы исходим: требования к ним не должны быть строже, чем к российским. При этом важно зафиксировать цели регулирования: защита прав потребителя, защита персональных данных, общественной морали, нравственности, налоговое администрирование, нацбезопасность. Поскольку существующие правовые модели не учитывают специфики интернета, нужен специальный комплексный законодательный акт. Разработка которого находится в активной стадии.

— Иностранные компании — это как НЛО, которые собирают данные пользователей?

— Мне такая метафора не нравится, поскольку они никуда от нас не улетают. Они абсорбируют данные наших пользователей и зарабатывают на них. Общий объем цифровой рекламы в России — 260 млрд рублей в год. Половина этой суммы, это как раз то, что зарабатывают иностранные интернет-компании в России.

Мы разрабатываем пакет мер принуждения иностранных IT-компаний к приземлению в России. Как я это вижу, и как это может быть. Мы должны установить стандарт ведения экономической деятельности для иностранных интернет-компаний. Это уполномоченный представитель либо полноценное представительство. Нужен удобный механизм коммуникации, скорее всего это будет цифровая платформа для обмена юридически значимыми сообщениями. Скорее всего, будет реестр иностранных IT-компаний, который будет вести РКН. Будут определены критерии внесения в реестр. Например, число уникальных пользователей.

Мы должны создать механизмы отслеживания денежных потоков. Деньги должны идти через российские банки или российских агентов. Сегодня мы не знаем российские обороты иностранных интернет-компаний.

— Как вы можете не знать?

— Сегодняшнее регулирование не дает нам такой возможности. Они могут зарегистрироваться в личном кабинете налоговой службе и декларировать свои доходы, а могут и не делать этого. Какие-то объемы денег идут через иностранные банки и счета.

Мы же говорим: если вы работаете в РФ, зарабатываете, то и денежные потоки ваши должны быть понятны и прозрачны.

Сейчас они декларируют столько от своих доходов, сколько хотят. Это абсолютно не политическая история — чисто экономическая и регуляторная проблема.

— Уверены, что российский рынок так дорог иностранным компаниям, что они на это пойдут?

— Ещё год назад, когда обсуждался закон о предустановке российского ПО на гаджеты, многие либералы говорили, что после принятия законопроекта Apple из России уйдет. Я единственный говорил, что они останутся, поскольку наш рынок один из самых крупных в Европе, тут большой объем лояльных пользователей. Я прогнозировал, что они выполнят условия российского законодательства. В ходе совещания на площадке правительства с Apple был найден компромисс. Они остаются в России и выполняют с 1 апреля требования нового закона.

Я уверен и сейчас, что никто из них не уйдет с российского рынка, все останутся.

— Ради чего им оставаться?

— А для чего они сейчас здесь? Главная цель — максимальная извлечение прибыли. Речь идёт о миллиардах долларов.

Наш рынок высококонкурентный. Мы одна из немногих стран в мире, кто смог создать собственные соцсети, поисковик. Есть сильные компании в области безопасности, например, Лаборатория Касперского. Которого, кстати, по политическим мотивам ущемляют в США, на наш взгляд. Сегодня у нас активно работает ТикТок, который опередил американские соцсети и хорошо растёт.

Если западная компания решит уйти с нашего рынка, ее доля будет перераспределена между другими участниками.

Мы принципиально против блокировок, но если вдруг Твиттер уйдет с нашего рынка, его аудитория перейдет, например, в Телеграм. У нас многообразие отечественных и зарубежных площадок.

— Вам не кажется, что Яндекс и ВК — исключения в плане того, что не были созданы в качестве российской альтернативы, а просто одновременно с западными?

— Тем не менее, наши компании действительно составляют очень достойную конкуренцию западным. Я сравнивал Google и Яндекс в российском сегменте, и второй реально сильнее. В каких-то моментах Яндекс может быть сильнее и на внешнем рынке. Например, когда Яндекс зашёл в Турцию, Google там развивался плохо. Но возникла конкуренция, и она подстегнула рынок поиска. В поиске Google победил, но картографический сервис Яндекса в Турции очень популярен. Мы понимаем, что Яндекс вряд ли когда-то сможет конкурировать с Google в США, но в России он конкурирует успешно.

— Откуда такая вера, что если что-то запретят, все побегут к российскому аналогу?

Мы разрабатываем меры, которые на дадут зарабатывать нарушителям на российском рынке. Что мы можем сделать: запрет на рекламу, запрет скачивания обновлений, информирование пользователя о незаконной деятельности платформы, ограничение платежей российских пользователей в адрес компании. Финальная мера — деградация и ограничение трафика. Весь пакет мер направлен не на блокировку ресурса, а на то, чтобы эти компании работали, но не зарабатывали. Потому что когда у вас проблемы с мультимедиа, рекламодателю площадка не интересна.

Наша цель не заблокировать, а обеспечить выполнение российского закона. Мы в данной ситуации жертва, а не агрессор, как нас хотят представить на западе.

Большинство наших требований связаны не с политикой, а с понятными для любого человека вещами: экстремизм, порнография, наркотики. Я лично видел, как FB в российском сегменте рекламирует вакансии кладмена. Нас такая ситуация не может устраивать, но нужно отдать должное, FB идёт на диалог с властями, и по запросам регулятора удаляет запрещенный контент. А Твиттер просто никакой диалог не ведёт. Это одна из причин жёстких мер к нему. Это единственная компания, работающая на российском рынке, с которой нет диалога. А мы хотим договариваться, и создать для этого нормальный инструмент взаимодействия.

С моей точки зрения, оптимальный вариант — это взаимодействие с нашим регулятором по принципу одного окна. Сегодня действительно крайне неудобно иностранным компаниям работать в России: требуется взаимодействовать с разными ведомствами. Мы же создадим единую цифровую платформу.

Блокировки — не наш метод.

— Что вы можете сказать про вмешательство России в американские выборы?

— Мне ничего об этом не известно, но я могу рассказать об американском вмешательстве в наши выбор. США считает возможным вмешиваться в выборы многих стран мира, и считает это нормой. Штаты уверены, что они могут диктовать свою политическую волю, и считают это нормой.

Мы так же, как и США, хотим, чтобы в наши политические процедуры никто не вмешивался. Безусловно, наш регулятор будет внимательно за этим следить.

— Есть ощущение, что власть и молодёжь в России не понимают друг друга?

Когда я общаюсь с молодежью, у меня проблем не возникает. Прежде всего, темы общения с молодёжью разная, и запретных нет. Кто-то заинтересован в социальных лифтах, кто-то поддерживает оппозицию или прогосударственные движения. Я предлагаю не мазать всех одной краской. Весь мой опыт взаимодействия с молодым поколением говорит, что единой точки зрения на что-то у них нет. Как и в обществе в целом. Поэтому есть борьба мнений, ничего плохого в этом я не вижу. Мы хотим, чтобы эти дискуссии не выходили за определенную грань. Я не поддерживаю, когда человека начинают оскорблять в интернете, подвергать травле. Я считаю, что эти вещи недопустимы. Нужно дискутировать, но цивилизовано. Мы не принуждаем людей к уважению, уважение надо заслужить.

— Расскажите о ваших законодательных идеях, над которыми работаете сейчас.

Есть законопроект, в котором я предлагаю ограничить долю иностранного владения для аудиовизуальных сервисов. Это важная стратегически значимая индустрия. Сервисы настолько масштабны стали, что по моему глубокому убеждению, они важнейший инструмент манипуляции и влияния. Сегодня мы активно консультируемся с участниками рынка. Законопроект будет серьезно модернизирован. Тот механизм, который предложен сейчас, он не идеален и легко обходится.

Цель — установить понятные правила и защитить наш рынок от иностранной экспансии. Мы хотим развивать собственную контентную базу, чтобы иностранные компании работали с помощью российских партнёров.

Другой важный вопрос: нам нужно думать над регулированием рекомендательных алгоритмов российских сетей. Я глубоко убежден, что рекомендательные алгоритмы западных соцсетей помогли выбрать текущего президента США. А для нас недопустимо, когда владельцы соцсетей вмешиваются в политические процессы.

Следующий важный шаг: обеспечение прозрачности рекомендательных алгоритмов для всех участников рынка. Также у пользователя должен быть выбор: включать или отключать рекомендации. Например, в ВК их отключить сегодня можно, а в FB — нет. Мы будем двигаться и к такому регулированию тоже.